Через два дня христиане добились еще большего успеха, когда эскадра Балто- глы-паши безуспешно пыталась преградить дорогу итальянским кораблям, направлявшимся в Константинополь с так нужным там грузом зерна. Турецкие галеры уступали тяжелым итальянским кораблям, которые проложили себе путь залпами орудий и «греческим огнем». Разгневанный Мехмет, который собственными глазами наблюдал за неудачными действиями турецкого флота, прогнал прочь незадачливого адмирала. Мехмет сам взялся за дело и приказал перебросить часть флота по суше в Золотой Рог, чему византийцы помешать не могли. Теперь создалась угроза Константинополю с севера, а отважная попытка ночью 28 апреля поджечь турецкие корабли провалилась из - за шпи - онов в Пере. Давние заклятые враги венецианцы и генуэзцы начали резаться друг с другом, побудив Константи- наХЕ обратиться к ним с такими словами: «С нас довольно и войны, что идет за нашими воротами. Во имя любви к Господу, не начинайте войны между собой». После подобного рода увещеваний рассорившиеся итальянцы «зарыли топор войны», правда, лишь ненадолго. 7 мая турки развернули ночную атаку на Мезотейхионский участок стен Феодосия, которая завершилась гибелью от рук византийского витязя Рангабе знаменосца самого султана, Эмир-бея. Предпринятый через пять суток осаждающими другой штурм то - же закончился бесславно для них. Попытка тур ков подвести тоннель под укрепления была раскрыта и предотвращена. Шотландский наемник, рыцарь Джон Грэнт, служивший византийцам, возглавил защитников, которыеподвели «контрмины» и пустили воду в турецкие подкопы. 18 мая туркам пришлось наблюдать, как рушится и сгорает их могучая осадная башня перед Мезотейхионом, поскольку накануне ночью византийцы предприняли рейд, заложили под башню бочонок с порохом и взорвали его. 23 мая после захвата византийцами служившего султану сербского военного инженера удалось предотвратить очередную попытку вести сапы под стены. После мучительного допроса с применением пыток пленник рассказал мучителям все, что знал, и «противоминная» команда Грэнта взялась за работу. Однако в тот же самый день в обстановке некоторого подъема у осажденных в гавань пришел одинокий венецианский корабль с ужасными новостями — ни один западный флот не спешит на помощь Константинополю. Боевой дух пошел на спад. 24 и 25 мая боевой дух упал еще сильнее. В эпоху, когда все происходящее связывалось с проявлениямисветлых и темных сил, когда люди безгранично верили во всякого рода знаки и знамения, события этих двух дней имели катастрофическое воздействие. В первый из них служки уронили святую икону Богородицы, а саму процессию прервал нежданный ливень, затопивший улицы. В следующие сутки город окутал густой туман, что было непривычно в такое время года. Среди населения, помнившего древнее пророчество, что Константинополь падет в правление императора — тезки основателя, Константина Великого, распространился слух, что туман сделался от того, чтобы жители не заметили, как сам Господь покинул город. Между тем защитники даже и не подозревали, как снизился боевой дух у самих осаждающих. На протяжении семи месяцев осады войско, насчитывавшее на тот момент около 150 000 человек, знало лишь унизительные поражения и неудачи. Министров султана, бывших по большей части людьми Мурада II, и особенно великого визиря Халиль-пашу, коробило от заносчивых хвастливых заявлений 21-летнего правителя. Мехмет приказал начать генеральный штурм в ночь с 28 на 29 мая и согласился снять осаду, если приступ не увенчается успехом.