Столкновения конницы
Ги приказал Раймунду и остаткам авангарда числом примерно 200 рыцарей атаковать. Средневековый рыцарь на Востоке представлял собой в каком-то смысле однозарядное оружие. Командир только показывал цель, и дружина мчалась к ней на лихом галопе. Если она достигала врага и успевала обрушиться на него этакой железной конной лавой, эффект бывал сокрушительным. Если же враг принимался откатываться, отстреливаясь на ходу, жеребцы рыцарей либо гибли, либо выдыхались в непосильной погоне. Авторитетный командир еще мог остановить атаку, собрать рыцарей и предпринять вторую попытку, однако в процессе сбора более проворный и дисциплинированный враг на послушных и менее норовистых кобылах часто успевал перестроиться, контратаковать с фланга или с тыла и даже окружить рыцарей. Ничто не подтачивает силы коня так сильно, как жажда. Вместо того чтобы беречь драгоценных и могучих рыцарей, Ги бездумно растрачивал ресурсы, посылая тяжелых всадников на выручку уже рассеянной пехоте. Спустя четыре года под Арзуфом Ричард Львиное Сердце придерживался более дальновидной стратегии. Мусульмане расступились и пропустили Раймунда с другими симпатичными Саладину христианскими нобилями, правда, щедро осыпав на пути стрелами, действуя в классической манере против западных рыцарей, применяя тактику, известную в степях и пустынях уже более 1000 лет и прижившуюся там задолго не то что до прихода франков на Восток, но и вообще до возникновения рыцарства. Раймунд, трижды раненный в ходе прорыва, давно понимал, что битва проиграна, и со спутниками поскакал между отвесными склонами по сторонам горловины Вади-Хамман, преследуемый мусульманами. Воды там не было (поговаривали даже, что Саладин специально приказал отвести поток). Зная, что ничего уже не сможет сделать, Раймунд поспешил к побережью, оставив в плену у врага по меньшей мере одного из четверых сыновей (сам граф был бездетен, все четверо приходились ему пасынками. ). Между тем относительная вялость преследователей объяснялась, возможно, тем, что Саладин, симпатизировавший графу как слабому звену в стане противника, нарочно позволил его отряду покинуть поле боя. Оставшиеся рыцари еще дважды или трижды бросались на врага, но без особого успеха вступить в так желаемый ими ближний бой с чрезвычайно подвижным неприятелем. Вероятно, до 300 человек смогли все же ускользнуть и добраться до Акры или Тира. Оставшихся атакующие потеснили ко второму холму Рогов Хаттина, где рыцари приготовились дать последний бой и поставили красный шатер короля Ги. Мусульмане обложили холм со всех сторон, совершенно отрезав крестоносцам пути к бегству. В какой-то момент люди Саладина даже подожгли сухую траву и кустарник, хотя в отношении того, когда и почему именно это произошло, источники не имеют единого мнения. Крестоносцам не осталось ничего иного, как только продать жизнь подороже. Несколько раз мусульмане атаковали и несколько раз откатывались прямо к ногам коня Саладина, но повелитель вновь и вновь гнал их в бой под мечи рыцарей, которые, несмотря на безнадежность положения, дрались с большой волей и решимостью. 150 уцелевших рыцарей попали в плен. Они не погибли, несомненно, благодаря качеству доспехов. В неволю угодили и их главные командиры: сам король Ги, его брат коннетабль Амори, Рено де Шатийон и Жерар де Ридфор, а также и множество нонкомбатантов обоза, которых оказалось так много, что у мусульман даже не нашлось веревки, чтобы связать их всех |