Однако, разогнав вражескую кавалерию, германцы столкнулись с итальянской пехотой, которая устояла на позициях, несмотря на бегство конницы. Доблесть пеших воинов сыграла неоценимо важную роль в последующих событиях. Натиск волны немецкой кавалерии разбился о стойкий пехотный волнолом. Итальянцы, «сомкнув плотно щиты и выставив копья», как свидетельствует архиепископ Ромуальд Салернский, вынудили немцев остановиться перед остриями направленных на них длинных копий. По сути дела, ничего особенно удивительного тут не наблюдается — такое случалось не раз и раньше: если конникам не удавалось прорвать строй пехоты или обойти его, они часто бывали вынуждены остановиться. Все дело заключалось в том, что пехота нередко пасовала перед лицом облаченных в дорогие доспехи и восседавших на крупных боевых конях воинов, стоявших в имущественном и социальном плане на более высокой — недосягаемо высокой — ступени, нежели пехотинцы. В XII столетии подобное упорство последних представляло скорее исключение, чем правило. Упорство и храбрость стойкой итальянской пехоты позволили бегущей кавалерии опомниться, перегруппироваться и вновь вступить в сражение, нанеся удар германской коннице с фланга. В то же время всадники Фридриха — видя, что успешный бросок против вражеской кавалерии закончился перед строем презренной пехоты, — дрогнули. Они быстро вышли из боевого соприкосновения с пехотой и попытались вернуться на прежние позиции. Однако отступление проходило в большом беспорядке и — ввиду отсутствия собственной пехоты, за спинами которой всадники могли бы перегруппироваться, — обернулось бегством и разгромом. В какой-то момент миланцы добрались до знамени Фридриха, а под самим императором пала лошадь. Фридрих все-таки ускользнул с поля боя, каким образом — в первоисточниках не говорится, и на протяжении нескольких дней, пока он скрытно пробирался к армии под Павией, приближенные считали, что государь погиб под Леньяно. Многие германцы попали в плен, однако общее число убитых в том и другом войске вряд ли было велико из-за высокой степени защищенности, которую предоставляли кольчуги, несомненно носимые германскими и миланскими тяжелово - оружейными всадниками. Редкая битва столь же наглядно демонстрирует необходимость нали - чия в средневековых армиях на полях сражений наряду с конницей пехоты, как делает это столкновение под Леньяно. Миланцы располагали обеими составляющими, и именно пехота своей выдержкой в решающий момент позволила итальянцам одолеть немецкую кавалерию, что и принесло им победу при Леньяно. Фридрих Барбаросса, не располагавший таким же образом организованным войском, оказался не в состоянии предоставить прикрытие собственной кавалерии, когда та обратилась в бегство, и это — более чем что-либо еще — склонило чашу весов в пользу его противника.