Англичане обнаружили, что французский флот выстроен и образует оборонительный заслон, полностью блокирующий устье реки Звейн, ширина которого в XIV столетии достигала почти 5 км (вследствие наносов ила тогдашнее поле битвы превратилось в настоящее поле, одним словом, теперь это обрабатываемая сельскохозяйственная земля). Французские адмиралы, по всей видимости, обеспокоенные, как бы английские суда не проскочили между ними и не высадили десанта, связали корабли между собой в три длинные линии. Командующие отмахнулись от беспокойных протестов опытных французских капитанов, которые настаивали на необходимости для французского флота выйти навстречу англичанам в открытое море, где имелось пространство для маневра, и пытались обратить внимание адмиралов на направление ветра — а ветер дул с моря прямо в устье реки, что грозило смешать порядки скрепленных цепями кораблей. Мрачные пророчества оправдались. Когда 24 июня английская эскадра стала сближаться с французской, Эдуард с атакой не спешил, дожидаясь, пока солнце не перевалит зенит инепе- рестанет светить в глаза его морякам и солдатам, то есть он медлил примерно до 15.00. Тем временем французские корабли — подавляющее большинство которых приходилось на парусники — начали дрейфовать на восток. Скоро французские суда утратили подобие строя, тесня один другой, и среди них воцарился хаос. Тут наконец французские адмиралы осознали ошибку и приказали расковать корабли, которые стали подтягиваться в западном направлении к прежним позициям, чтобы там вновь заблокировать путь противнику. Таким образом, несмотря на впечатляющее зрелище, которое являл собой французский флот, — хронист Фруассар говорит, что корабли казались выстроенными в ряд крепостями, — в действительности французская эскадра оказалась фактически неготовой противодействовать англичанам, когда те появились.