11 июля французские крестоносцы выступили из разбитого ими лагеря в обходной маневр вокруг Константинополя к выходящей на сушу стене, где они могли бы развернуть штурм в соответствии с привычной для сухопутных войск тактикой. Им пришлось восстанавливать мост, который греки разрушили, однако император Алексей III не предпринял почти ничего, чтобы осложнить дальнейшее продвижение неприятеля к цели, охваченный приступом летаргии, причины которой до сих пор удивляют историков. Когда 17 июля французы изготовились к штурму, из ворот Константинополя вышло крупное греческое войско. Отряд графа Фландрии Бодуэ- на (1172—1205), который возглавлял штурм, сумел приставить к стенам несколько осадных лестниц, но после ожесточенного боя противник отразил атаку, причем как на стене, так и перед ней. Тем временем венецианцы готовились к штурму с моря. Морская стена Константинополя, смотревшая на Золотой Рог, уступала выходящей на сушу, однако и она достигала 9 м в высоту и усиливалась башнями, расположенными на расстоянии действительного выстрела из лука для обеспечения взаимной поддержки обороняющимся. Недостатка в защитниках император не испытывал, причем как в лучниках, так и в опытной прислуге катапульт, некоторые из которых обладали способностью бросать камни массой тяжелее веса человека. Венецианцы не поскупились на время и силы, чтобы провести всестороннюю подготовку. Они укрыли корабли сырыми шкурами животных, чтобы защититься от «греческого огня» — обладавшей высокой горючестью химической смеси, секрет которой держался в тайне. Моряки также обшили свои суда древесиной и виноградными лозами, чтобы предохранить их от снарядов неприятельских катапульт. Затем они пошли на приступ, действуя двумя основными способами. Галеры были выведены на берег у стены, а команды их, выгрузившись, принялись ставить осадные лестницы. Ничего революционного. Но вот что, думается, показалось довольно непривычным для осажденных: атакующие оснастили наиболее крупные из парусников осадными башнями. Моряки изготовили широкие деревянные мостики, позволявшие встать на них плечо к плечу трем солдатам, затем закрепили приспособления у мачт, чтобы оттуда перекинуть их на стены с кораблей, когда те подойдут на достаточное для этого расстояние. Благоприятный ветер позволил парусникам с их перекидными мостиками подобраться к стене. Шансы на успех перед лицом такой сильной вражеской обороны представлялись тем не менее весьма спорными, и венецианский командующий, дож Энрико Дандоло, решил применить и галеры, чтобы те по меньшей мере оттянули на себя часть внимания противника от парусников. Несмотря на старость и слепоту, Дандоло пользовался большим авторитетом у венецианцев. Он приказал выбросить на берег галеры, но, видя сомнение команд, велел капитану собственного флагмана показать пример: галера устремилась вперед, выбросилась носом на сушу, команда выбралась с корабля и устремилась на приступ с лестницами в руках. Другие венецианцы не могли позволить себе оставить в опасности их избранного правителя и поспешили за ним. Парусники и галеры превосходным образом взаимодействовали. На нескольких парусниках атакующим удалось зацепить крюки мостиков за край стены Константинополя и ворваться на нее, после чего штурмующие открыли ворота для команд галер на берегу. Так венецианцам удалось овладеть солидным участком морской стены. Несмотря на успех, венецианцы не продвинулись дальше в Константинополь. Вместо этого им пришлось отступить, чтобы оказать помощь французским крестоносцам, которые оказались в трудном положении в районе выходившей на сушу стены. Перед тем как уйти, венецианцы подожгли строения, огонь с которых распространился и уничтожил многие кварталы города. Между тем битва была выиграна, поскольку император Алексей III, не видя возможности удержать трон перед лицом столь решительного штурма и ввиду роста ненависти со стороны собственного народа, ночью бежал из Константинополя. Вскоре ворота отворили уже без всяких усилий со стороны крестоносцев, и царевич Алексей взошел на трон как император и соправитель отца, Исаака.