Битва
Бой начался столкновением между французским правым крылом и, соответственно, левым флангом войск антифранцузской коалиции — со встреч - ных атак кавалерии с копьями наперевес. «Первые французские порядки ударили на фламандцев, как подобает храбрым мужам, пробив их ряды и прорвавшись через строй их войска отважным натиском», — пишет анонимный автор Relatio marchianensis. Как нередко случается в таких стол - кновениях конников против конников, все решилось быстро. «Фламандцы, видя себя в одночасье побежденными, оборотили тыл и устремились в бегство». И снова более опытная французская конница одержала верх над не столь бывалым противником. Как можно судить по данным источников, на данном участке пехота участия в бою не принимала. В то время пока на его правом фланге вовсю трещали копья и звенели мечи двух противоборствующих конных валов, сам Филипп решительно атаковать не спешил. И вновь в такой осторожности виден почерк опытного военачальника, действительно сведущего в военном деле. Он послал в бой впереди кавалерии пехоту, осознавая, что предпочтительнее действовать в подобной манере оборонительным строем, чем осуществлять резкий (чисто кавалерийский) наступательный бросок. Оттон посчитал иначе. По крайней мере, когда левое его крыло вступило в битву, сам он тоже ринулся на центр французов. Поначалу ему сопутствовал успех, и германцам удалось потеснить отряды неприятеля, натиск был настолько силен, что самого короля сбросили с лошади. Между тем французские порядки устояли — никто не обратился в бегство. Вот как Гийом Бретонский описывает критическую ситуацию на поле битвы: «Когда французы сражались с От- тоном и с его германцами, германские пехотинцы, проникшие далеко вперед, неожиданно появились перед королем и копьями и крюками сбросили его на землю. Если бы не прекрасные доспехи, кои покрывали его тело, защищая его столь надежно, они (немцы) непременно убили бы его прямо на месте. Но немногие бывшие при нем рыцари — среди них Галон де Монтиньи, который неустанно размахивал знаменем, призывая помощь, и Пьер Тристан, который по собственному почину спрыгнул с коня и бросился на вражеские копья и мечи, чтобы защитить короля, — одолели и убили всех пеших сержантов. Король вскочил в седло и управлял конем так ловко, как никогда прежде. После того как король вновь воссел на лошадь, а тот сброд, что сбросил его наземь, был перебит, королевский «батальон» вошел в соприкосновение с порядками Оттона. И тут началась великолепная драка: и с той и с другой стороны кололи и резали насмерть людей и коней, ибо все бились с величайшей доблестью». В итоге германская атака увязла, тогда как французская пехота, при поддержке построенного позади резерва кавалерии, устремилась вперед, чтобы воспользоваться обстановкой. И вот раненый конь Оттона развернулся и помчал императора прочь с поля боя. Так и в центре тоже выиграли французы. К этому моменту первая фаза сражения уже заканчивалась, а вскоре затем стартовала вторая. Похоже, что во время жаркого боя на центральном участке нечто такое же происходило и между двумя последними «батальонами»: правым крылом антифранцузской коалиции и левым — французов. И снова атаковали силы союзников, которые, пользуясь поддержкой все прибывавшей пехоты, еще продолжали драться тогда, когда остальные — если верить современным источникам — уже обратились в бегство. Здесь расклад сил получился примерно равным, что побудило Гийома Бретонского с восторгом отозваться о командире противника: «Граф Рено Булонский, который постоянно оставался в рядах сражающихся, бился так умело и с такой силой, что никто не мог одолеть и победить его. Он применил одно новшество в сражении: построил хорошо вооруженных пехотинцев двойным кольцом, они встали плечо к плечу так плотно, что образовали нечто вроде колеса. В том кольце имелся лишь один проход, которым он (граф) и пользовался, когда желал перевести дух или когда неприятель слишком сильно наседал на него. И так он делал несколько раз». В итоге, когда французская сторона на этом участке начала получать подкрепления от двух других победоносных отрядов, единственный оставшийся на поле отряд коалиции — незначительное количество конницы и большее пехоты — начал выдыхаться и слабеть. Только когда под графом Булонским пал конь, придавив собой всадника, бой наконец прекратился. Если верить Гийому Бретонскому, к тому моменту рядом с графом осталось всего шесть рыцарей. Уцелевшие воины коалиции частью бежали, частью попали в плен |