Моряки на анжуйских кораблях стали приходить в замешательство, бессильные перед ливнем стрел неприятеля, галеры начали утрачивать взаимодействие и скоро перестали действовать как единая военная сила. Тем временем, по мере сближения кораблей между собой, арагонцы ввели в бой морских пехотинцев, которые с воодушевлением ринулись в рукопашную. Схватка отличалась ожесточенностью и накалом, поскольку — несмотря на потери на анжуйских палубах — фран - цузы все еще превосходили арагонцев численно как в кораблях, так и в живой силе. Сражение кипело до темноты, однако шаг за шагом более подходящее снаряжение арагонцев начало сказываться на положении в бою. Вполне вероятно, что важную роль сыграла и лучшая подготовка команд у испанцев, что позволяло им одновременно атаковать одну вражескую галеру двумя и не позволять неприятелю выходить из боевого соприкосновения для перегруппировки. Можно со всей уверенностью утверждать, что битва была кровавой. Средневековый морской бой напоминал по условиям и характеру штурм крепостей на суше — если город или замок «брали на щит», пощады не было никому. Словом, победители обычно не щадили побежденных, а потому последним оставался единственный шанс спастись вплавь, и это в эпоху, когда умение плавать являлось далеко не обычным делом. Среди павших в рукопашной оказался даже анжуйский адмирал Корнут. Наконец уже в сумерках Бовен — уцелевший анжуйский флотоводец — сумел прорваться и бежать от арагонской эскадры с семью поврежденными галерами, две из которых затем пришлось бросить как негодные к дальнейшему применению. Каталонский хронист Рамон Мутанер говорит о гибели 3500 анжуйских матросов и морских пехотинцев и пленении еще около 1000 человек. Со своей стороны, после битвы Руджеро ди Лаурия набрал в качестве пополнения 288 моряков, что позволяет сделать вывод о не более чем 10 - процентных потерях