Крестоносцы замышляли вторжение на трех основных направлениях в соот - ветствии с личными интересами коман - диров каждого из контингентов. Шведам предстояло перейти на судах через Финский залив и высадиться неподалеку от места, где находится современный Санкт-Петербург. Они надеялись воспрепятствовать распространению православия среди финских племен и обеспечить себе контроль над торговыми путями в глубь русской территории. Датчане, поддерживаемые «гостями- крестоносцами», собирались атаковать по берегу вдоль северной эстонской границы через Нарву и в направлении Копорья. Тевтонским рыцарям с их союзниками отводилась задача овладения Псковом и южной оконечностью Чудского озера. Все три контингента разделяли 200—300 км крайне неблагоприятной местности, что ни в коем случае не позволяло им оказывать друг другу какую-либо взаимную поддержку. Продвижение на рассто- яние в 20 км в день — вот максимум, на что могли рассчитывать они в реальных условиях. Немалый вклад в деяния благочестивых крестоносцев положил и человек невоенный, Гульгельмо из Мо- дены, папский легат, направленный на северо-восток, с тем чтобы утишить раздор между датчанами, профессиональными крестоносцами и братьями фон Буксхефден. Он и организовал крестовый поход — очевидно, с целью объединить разные западные партии. В 1240 г. шведы — на год опережая остальные силы вторжения — поставили паруса и двинулись навстречу судьбе. В войско их входили норвежцы, представители некоторых финских племен и немного тевтонских рыцарей. Они разбили лагерь на южном берегу реки Невы и остановились в замешательстве, не зная, что делать дальше. Однако Александр Ярославич со своей стороны сознавал необходимость решительных действий. Он собрал жителей Новгорода и его окрестностей, желавших попытать счастья и добыть себе серебра и славы, и вместе с собственной дружиной (такой же небольшой, но профессиональной, как отряды западных сеньоров) в ранний утренний час ударил на шведский лагерь. Смелому двадцатилетнему русскому витязю сопутствовал полный успех— уцелевшие шведы бежали на корабли, а Александра прозвали Невским. С приближением весны зашевелились датчане. К тому времени военные силы Новгорода занимались обычными для всей Европы узкими феодальными склоками, а потому датчане достигли заметного успеха. В ходе набегов они беспокоили районы в 30 км от самого Новгорода, однако усилия на главном направлении — на южном берегу Финского залива — окупились и дали возможность овладеть аванпостом Новгорода — Копорьем, где крестоносцы приступили к возведению замка, который закончили к апрелю 1241 г. (вряд ли крепость эта представляла собой нечто большее, чем обычная башня с частоколом вокруг нее). Вскоре на север, надо полагать, проникли какие-то слухи о кошмарных поражениях, нанесенных монгольскими завоевателями венграм на реке Шайо и полякам с тевтонами под Легницей, где действовали силы просто несравнимые по численности с теми, что принимали участие в боевых действиях на данном направлении. Но все эти ужасы происходили где-то крайне далеко, Новгород стоял непокоренный и не думал ни о чем, кроме торговой выгоды, правда, несколько обеспокоенный активностью противника в «пригородах». Тут в игру вступило третье действующее лицо, развивавшее свои усилия в направлении южной оконечности Чудского озера и крепости Изборск. Небольшое войско включало в себя тевтонских рыцарей под началом местного предводителя, Андреаса фон Фельбена, датские войска под командованием двух принцев, представителей подчиненных племен из окрестностей Тарту и Эстонии в целом и даже некоторых ренегатов из русских— всего 1000—1500 человек. Крестоносцы взяли крепость штурмом. Однако в апреле скончался датский король Вальдемар, и, когда известие о его смерти достигло войска, датские принцы с их дружинами — всего около 300 человек — вернулись домой. Вероятно, воодушевленные численным ослаблением крестоносцев, горожане соседнего Пскова собрали ополчение и 16 сентября 1241 г. перешли в контрнаступление против захватчиков. Но отряд в 600 человек не сдержал напора рыцарей и бежал обратно к городу, который вскоре сдался, а некоторые из граждан его бежали в Новгород. В качестве гарнизона в городе остался крошечный отряд не более чем из двух рыцарей и двадцати солдат, плюс дружина городского правителя. Пока рыцари были заняты захватом Пскова, в Новгороде почуяли неладное и призвали к себе Александра, который быстро выступил в поход с дружиной и войсками из местных пле- мен с целью освобождения укрепленного противником — немцами и датчанами — Копорья. Продвигаясь на юг, он соединился с суздальским отрядом брата Андрея и с новгородским ополчением. Итого при нем находилось 3000 пеших и конных воинов дружин и ополчений, а также 2000 местных и племенных войск, что давало значительный численный перевес над крестоносцами в районе Пскова. Фактически стояла еще зима, и температура редко поднималась выше -5 °С. 5 марта 1242 г. Александр без-боя захватил Псков, но не остановился там. Обойдя крепость Изборск, он пошел в глубь территории к югу от Тарту. Действия его представляли собой самый настоящий ответный рейд, а не стремление вызвать крестоносцев на битву. Русичи рассыпались в разные стороны, стремясь нанести противнику побольше урона и посеять хаос в его тылах. Вести кампании в такое время года на Руси представлялось делом рискованным. Приближалась весенняя распутица, когда дороги и тропы становятся непролазными болотами грязи, что еще предстояло на собственной шкуре познать солдатам Гитлера несколько позднее — ровно через семьсот лет. Но несмотря на все минусы, крестоносцы собрались наказать обидчиков. Они располагали не более чем 100 тевтонскими рыцарями, возможно, 400 сержантами, дружинами датских рыцарей, ополчением из Тарту и отрядами эстонских племен. Войском командовал епископ Герман. С его подходом русские силы рассеивались и боя не принимали, однако один небольшой отряд на фланге попал в переделку и был едва ли не полностью уничтожен. Уцелевшие, однако, достигли Александра, предупредив его об опасности. Он развернул войско и повел его в восточном направлении через скованное льдом Чудское озеро. Крестоносцы, участвовавшие в той стычке, принесли весть об одержанной победе епископу Герману. Он тоже приказал идти на восток, правда несколько севернее русских, и шел параллельным курсом с ними.